Пещера сотряслась от гула. Поднимаясь откуда-то из-под земли, этот гул заполнял собою все пространство. Стены, потолок и пол пещеры пришли в непрерывное движение, похожее на чарующий ритмичный танец. Пещерники пели. Пухлые детеныши пещерников весело подпрыгивали, издавая жизнерадостные звуки, словно танцуя. Прохладный ветерок обдувал лицо Хомы. На мгновение он даже позабыл, что все еще висит в воздухе, на высоте собственного роста, крепко удерживаемый корнями-щупальцами, так сильно его заворожил танец.

Ближайшие к детенышу взрослые пещерники стали извиваться и словно бережно поглаживать его бока корнями-щупальцами. Вдруг один отросток напрягся, сжался в пружину и с омерзительным хлюпающим звуком проткнул толстую чешуйчатую кожу существа. Детеныш издал пронзительный крик, но он уже не мог сопротивляться или убежать. Из его продырявленного тела полилась тонкая струйка воды и крови. Действуя решительно и беспощадно, один за другим корни-щупальца продолжали вспарывать его плоть.

Выглядело это ужасно. Набрав воздуха в грудь, Хома отчаянно закричал от жалости к существу, горюя о том, что принес его в пещеру на погибель.

Детеныш метался и визжал, мотая расплывшейся головою, пока наконец не замер, истекая водою и кровью, сплошь утыканный корнями.

Решив, что совершенно не хочет умереть такой ужасной смертью, и воспользовавшись тем, что все внимание было сосредоточено на детеныше, Хома отчаянно завертелся во все стороны. Изловчившись, он сумел ослабить кольца корней, сжимавших его шею и правую руку.

Освободившись, он задергал ногами и левой рукой. Корни шевельнулись, перестав сдерживать его, и он упал лицом вниз, разрезав лицо об острые камни и кости и чуть не потеряв половину зубов. Не обращая на это внимания, он сделал резкий рывок и быстро пополз по скелетам и черепам к выходу.

Чешуйчатые существа в страхе разбегались от него, отталкиваясь короткими хвостами, издавая протяжные жалобные звуки. Опомнившись, пещерники бросили извивающиеся корни вдогонку за Хомой, хватая за ноги, за одежду, затягивая его назад.

Отчаянно сопротивляясь и не желая сдаваться, бурсак продолжал упрямо ползти.

– Нет, я не умру в этой проклятой промозглой пещере,– бормотал он, когда уже победившие корни снова обвивали его тело.– Господи, помоги, Господи, помоги!

Однако за считанные минуты корни плотно обвили все его тело, крепко прижав руки и ноги к туловищу и не давая больше ползти. В отчаянии тараща глаза, Хома вдруг увидел, что израненное существо, которое он принес, больше не истекает кровью. Корни-щупальца, проткнувшие его, словно стали теперь частью его тела. Слившись с остальными обитателями пещеры, став одним из мучителей, существо глядело на Хому вытянувшимися, вмиг повзрослевшими недобрыми глазами.

По пещере пронесся шепот, он зазвучал громче, превратившись в молитвенную песнь. Заблестев от восторга, ликующие глаза других существ устремились к бывшему детенышу, принимая нового, уже взрослого брата.

В то же время корни так плотно опутали голову Хомы, что он стал задыхаться, перестал слышать и видеть, продолжая лишь бессмысленно дергаться, как наивная муха, крепко угодившая в паутину, но очень скоро он замер окончательно.

Из черноты сознания Хому вырвал внезапный порыв ветра. Он был легким и свежим – настоящее спасение, прорвавшееся сквозь бесконечное удушье и ужас плена. Легко и непринужденно ветер обдувал затекшее усталое тело парня, обдавая его приятной прохладой. На нос ему упала капля воды, заставив его вздрогнуть и пошевелиться. Оставив влажную дорожку, капля пощекотала щеку и предательски затекла в веко. Моргнув, он с трудом открыл слипшиеся глаза и с удивлением увидел над собою испещренный корнями неровный потолок пещеры. Казалось, потолок двигался.

Резко дернувшись, Хома вспомнил, где находится и, самое главное, как его схватили. Ужасные корни-щупальца почему-то больше не сжимали его тело. Широко раскинув руки и ноги, он лежал на полу, среди черепов и мелких скелетов, явно принадлежавших каким-то некрупным домашним или диким животным. Рядом с ним слышалась возня и скрипучие звуки.

Приподняв голову, бурсак с удивлением обнаружил, что детеныши пещерников, похожие то ли на зелено-голубую уродливую неуклюжую рыбу с лапами, то ли на лягушку с рыбьим хвостом, весело резвились вокруг, не обращая на него никакого внимания. Быстро перебирая мощными передними лапами и шлепая по полу пещеры хвостом, покрытым толстой чешуей, существа беззаботно сновали туда-сюда, поливая друг друга струйками речной воды из бесформенного растянутого рта, или просто терлись друг о друга пухлыми чешуйчатыми боками.

Впрочем, не все детеныши бездельничали и резвились. Приглядевшись, парень заметил, что многие из них деловито и озабоченно перемещались между старшими собратьями, вросшими в стены пещеры корнями, подавая им то задушенного цыпленка, то пойманную рыбину, то зеленоватую, недозревшую картошку, а то и вовсе какие-то перегнившие помои. Соединяясь корнями-щупальцами, пещерники по цепочке посылали пищу тем, кто находился высоко на потолке, а затем жадно поедали все, что перепадало самим. Хома обратил внимание, что довольно часто мелькал различный несъедобный мусор, а не тушка животного, но кому-то все же везло. Пещера постепенно наполнялась обглоданными останками и отвратительными, прелыми запахами.

Без остановки жуя сухими вытянутыми ртами, теряющимися в странной бороде, похожей на осоку, пещерники с опаской поглядывали на бурсака своими раскосыми глазами. Медленно и осторожно присев, Хома оперся на усталые затекшие руки, сплошь покрытые синяками, стараясь не делать резких движений.

Удивленный взаимовыручкой и заботой друг о друге этих существ, Хома с тревожной улыбкой подумал, что ему вдруг открылся прекрасный, удивительный мир. Пещерники вовсе не были такими злыми и страшными, как показалось ему вначале. И хотя наверняка Хома не знал, но ему пришла в голову мысль, что пещерники вовсе не стремились его убить, а просто защищали свой дом и друг друга. И уж точно они не поедали своих сородичей. Более трогательную заботу друг о друге, чем ту, что он наблюдал сейчас в пещере, ему трудно было даже представить. Печально ухмыльнувшись, Хома загрустил о том, как бы было здорово, если бы все люди так же заботились друг о друге.

Перебирая кривыми перепончатыми лапами, к стене неуклюже подобрался один из детенышей. Он двигался как-то слишком медленно и тяжело по сравнению с остальными. Приблизившись вплотную к вытянутой морде пещерника, детеныш открыл бесформенный рот, неожиданно плюнув в него речной водою. Пещерник блаженно заулыбался, слизывая капельки длинным шершавым языком, и тогда детеныш бережно склонился к нему, передавая воду изо рта в рот. Десятки детенышей повторяли это в разных концах пещеры. Она вновь ожила, пришла в беспрерывное движение, превратившись в живой организм, работающий четко и слаженно.

Завороженно наблюдая за существами, Хома даже тихонько рассмеялся от восторга: таким интересным и умилительным было зрелище. Эти существа казались очень странными. Их происхождение оставалось бурсаку совершенно непонятным, но он точно мог сказать, что их породила не злая сила. И пусть выглядели они необычно, но их жизненный уклад, где старшие оберегают младших, а младшие заботятся о старших, был абсолютно естественным и гармоничным. В том, что все эти пухлые зелено-голубые детеныши когда-то станут такими же пещерниками, вросшими в стены и свод пещеры могучими корнями-щупальцами, у Хомы не оставалось никаких сомнений. Тем более что некоторые из них уже имели вытянутую форму глаз, а их тела были не такими толстыми и неуклюжими. У некоторых опадала чешуя, блестящей пылью осыпаясь на пол пещеры.